Есть люди-камертоны. Общаться с ними непросто -
даже тихое движение струн их души отзывается в твоей ясно,
четко, рождая диссонанс, если ты позволил себе ошибку или малейшую фальшь.
Им удается жить, сверяясь со своим сердцем - правильно ли? И то, на что оно откликнется, открывать не только для себя, но и для окружающих. Пожалуй, нет человека, который бы однозначно относился к работам Виктора Бивняева. Кто-то ими восхищается, а кто-то откровенно не понимает. Воспринимаются картины по-разному, но всегда - неравнодушно... Может быть, прежде всего потому, что в них больше предназначенного для работы души, чем ума, и легче их пережить, чем объяснить, и именно поэтому дано им свойство заставлять звучать струны души человеческой - прекрасные и не очень?
- Виктор Яковлевич, расскажите о своем пути художника, с чего все началось?
- В детстве я перепробовал множество занятий, ходил в различные кружки и секции. Но мне не нравилось ничего - не лежала душа. Однажды зашел в изо-кружок (ставший позже студией), которым руководил Иван Михайлович Павлов. В комнате стоял пенек, в нем торчал топор - подростки рисовали натюрморт. Ребята здесь уже занимались полгода, они чувствовали себя почти мастерами, и ко мне, как к новичку, отнеслись не очень дружелюбно. Покрутившись среди них, я уж было собрался уходить, как в дверном проеме возникла худощавая фигура. Это был учитель. Он меня не отпустил, усадил за мольберт, дал бумагу и карандаш. Через несколько уроков я понял, что это - мое. Из тех учеников, кто тогда рисовал натюрморт, ни один не связал свою судьбу с изобразительным искусством, а я остался на этой стезе на всю жизнь.
- Работы раннего периода, созданные Вами в Ташкенте в годы студенчества, отличаются яркой палитрой. Картины последних лет - темные, тревожные, трагичные. Сказывается возрастное восприятие действительности?
- Во-первых, на юге краски природы совсем не такие, как в средней полосе, Многие художники едут в южные страны «чистить палитру», поскольку там все; земля, небо, солнце, цветы - ярких, как говорят художники, локальных цветов. Во-вторых, конечно, восприятие жизни в молодости совсем иное: ты просто радуешься, поешь, тобою легче переносятся трудности, у тебя все впереди. И это «все» - светлое, прекрасное, твое сердце полно надежд на лучшее. Сегодня мне хочется передать в картинах боль обманутых людей, их горе, трагедию.
Сколько испытаний выпало на долю нашего народа, сколько прекрасного, светлого было уничтожено варварски. Покосившиеся заборы с кривыми жердями поперек композиции, полуразрушенные мостики - символы тупика, дороги, ведущей в никуда, разрыва связи времен, поколений. Людям живется тяжело, невесело. Но хуже всего то, что духовность опустилась на низкий уровень, поскольку самые лучшие проявления ее были истреблены в советский период Сегодня меня писать картины гонит из дома не радость, как в ташкентские годы, а боль за родной народ.
- Так что же, в Вашей душе совсем не осталось ничего от ребенка, смотрящего на мир широко раскрытыми глазами? Вы чувствуете только разочарование, переживаете боль несбывшихся надежд?
Не совсем так. Несмотря ни на что, мне интересно жить. Я каждый день открываю мир заново. Мне не надоедают пейзажи, среди которых я брожу изо дня в день. Один и тот же сюжет я вижу каждый раз по-разному, пишу по-новому. Все равно - жизнь прекрасна.
- Как происходит процесс творчества? Как вы определяете, что работа закончена?
Я не могу этого объяснить. Это вообще невозможно объяснить. Выхожу на улицу с мольбертом и начинаю писать то, что «царапнет» мою душу. Приступаю к работе и отключаюсь от окружающего мира, а оказываюсь возле готовой картины, когда она уже написана. Это некая неадекватность. Я вообще считаю, что адекватный – это человек, неограниченный никакими рамками, системами, соответствующий определенным стандартам. Я никогда не был адекватным, я не хотел им быть.
- Чтобы позволить себе быть неадекватным, нужно ли учиться? Может быть, достаточно собственной неординарности, чтобы писать гениальные картины?
- Учиться необходимо. Без базовых знаний - никуда. Отправляться в свободный полет можно тогда, когда знаешь законы летного дела, то есть ремесла. Я благодарен Ивану Михайловичу за то, что он поставил меня на эти рельсы. Это был великий Учитель, он вырастил целое поколение художников нашего города. А вот духовным учителем для меня всегда был и остается Ван Гor. На протяжении всей жизни я, следуя его заветам, пытаюсь найти в картине правду души. Смываю, рисую заново до тех пор, пока не почувствую, что в ней есть движение моего сердца. При этом каждая работа (картина) требует свою архитектонику, каждая тема диктует свой изобразительный язык.
Источник: Человек с белой тенью. Художник Виктор Бивняев.
Социальные закладки